Дата моей смерти - Страница 86

— Спасибо, Гвидо! Но пока это еще не мое лицо.

— Ничего, привыкнешь. Еще удивляться будешь, глядя на фотографии прошлых лет: кто это там такой корявенький?

— Ну, знаешь, корявенькой я никогда не была…

— Знаю, знаю, успокойся. Уж я — то единственный из всех знаю.

— А к слову, почему ее привезли к вам в клинику, ведь могли — куда угодно… и не было бы лица с обложки… И вообще ничего не было, этот тип, он, между просим караулил свою бывшую подружку с твердым намерением ее укокошить. Попытки, должен сказать, предпринимал неоднократно.

— И его не забрали в полицию? — этого Гвидо понять не может — Нет, у нас не любят возиться с психопатами, а у него стопроцентная справка из психушки. А к нам доставили, точно по провидению Божьему.

Приемная «Склифа» взмолилась — они были под завязку, а у нее в сумке вдруг оказалась моя визитная карточка — позвонили на всякий случай, к счастью — застали…

— Он же еще и наркоман? — не унимается Гвидо — Что-то я не замечал, чтобы у вас наркоманов отправляли за решетку.

Вот бесплатные наркотики из автобуса раздают — это видел лично..

— Но это часть программы против СПИДа. В автобусе — разовые шприцы, и вообще — гигиена. Но если человек социально опасен…

— А кто это доказал, до сего момента?

— Но это не правильно, есть же соответствующие службы — Оставьте! Вы никогда не поймете друг друга. Это Россия, Гвидо, вы же сами часто повторяете это, когда сказать больше нечего — Да, вы правы.

— И оставьте вы в покое этого маньяка. Слава Богу, я жива, и подружка его жива, а он, наконец, там, где ему быть полагается. В конце концов, я намерена даже принять участие в его судьбе, ведь некоторым образом он меня все же спас…

— Ну, это уже без меня…

— Да, это сугубо личное. И ты еще подумай на эту тему как следует.

Однако, если вернуться к той программе доведения тебя до самоубийства, которую этот псих буквально раскромсал своим скальпелем, то она была почти совершенна, Потому я и смотрю на тебя с таким восторгом. Не удивлением, а восторгом. Уж слишком долго ты продержалась.

— Да не так, чтобы очень, всего-то сорок дней.

— Да, сорок. Но чего они только не изобразили за эти сорок дней. Своих людей в бутик устроили, платье подобрали, фотографию страшную изобразили и в одном экземпляре журнал напечатали. Ты ведь сразу не могла вспомнить, что это был за журнал? Я чудом на типографию вышел.

— А почему они были так уверены, что я обязательно зайду в этот бутик?

— А потому, что ты, извини уж, известная барахольщица. А тут еще дома засиделась, и Муся, по инструкции Дарьи плавно тебя к мысли пойти прогуляться подвела. А на улице за тобой демонстративно шли. Ты слежку распознать не умела, не профи, зато тревога и страх появились сразу же, как у любого нормального человека, за которым начинают следить практически в упор. А дальше — дело техники: яркая витрина, воспоминания о прошлой жизни — и ловушка захлопнулась.

— Да, виртуозно.

— Ничего виртуозного. Сложнее было с могилой, ее надо было держать, а это даже могильщиков наталкивало на разные несвойственные им размышлениями.

— А могильщики были настоящие?

— Первые? Да! Я с ними три бутылки водки выпил, пока все подробности и детали вспоминали. А вот третий, как ты называешь его «кладбищенский мастер»

— тот явно подсадной казачок, который караулил бы тебя хоть до рассвета. И к разговору был готов, не сомневайся. Очень убедительному, правильному, разговору, после которого ты, может, свои таблетки прямо у могилки бы и скушала. Так что благодари Бога, что пожалела старика, пугать не стала.

Старик-то был не из пугливых.

— Но вот идея с одеколоном и топотом на лестнице, по — моему, не из самых удачных. Призраки не пахнут, и не топочут — Да? А кто об этом думает в такой момент? Ты ее спроси. Она ведь сначала до смерти испугалась. Так? А испуганный человек менее всего склонен анализировать, он действует импульсивно, эмоционально. А тут извольте — еще один эмоциональный удар. Запах из прошлого. Нет, не соглашусь я с тобой.

Задумано и исполнено тоже на высоком уровне. Главное — нужный эффект был достигнут?

— Да уж, был. Отрицать не стану. К тому же, откуда мне знать — пахнут призраки или нет? Ну а женщина в церкви, и Кассандра — это сама знаменитая Дарья.

— Да, и модель на фото тоже она, странно, что ты этого не разглядела, это наверняка усилило бы эффект воздействия. И работала она с тобой очень профессионально, что, собственно было не трудно. У нее было два сензитива — человека, проникших в твое сознание — глубже некуда: Егор и Муся. Но все равно, техника, по заключению наших экспертов, продемонстрирована отменная.

Собственно, все прочее было прелюдией, а откровенно и прямо запрограммировала тебя на самоубийство именно она. Причем, красиво, теоретически выверено, гармонично. Прости, что напоминаю.

— Ну, из песни слово не выкинешь. Не понимаю, только зачем она так вытягивала из Егора информацию обо мне, и зачем поначалу, пока еще Егор был вполне управляем, приставили ко мне Мусю.

— На всякий случай. А случаи, поверь, бывают всякие. Егор был управляем, но не ощущать его твердости и хитрости, она не могла. Потом, не забывай, она отменный специалист, и к тому же, женщина: не понимать, что до конца он тебя не разлюбил, и потому ей не принадлежит, она не могла. Потому нужен был постоянный контроль за его мыслями и постоянное, на уровне его подсознания противостояние с тобой. Ну а Муся? Муся была приставлена поначалу на случай всяких выходок с твоей стороны. От тебя ведь ожидали чего угодно: могла броситься искать Егора и требовать объяснений — Пыталась…